Мы продолжаем сотрудничество с институтом Раввина Адина Эвен-Исраэля Штейнзальца и публикуем специально подготовленный материал для общин-членов ЕАЕК.

Уважаемые читатели, эта статья выходит уже после смерти великого мыслителя поколения, ученого и хасида, раввина Штейнзальца, благословенна память его.  Нет сомнений, что величину утраты и масштаб его личности мы будем осознавать и открывать еще многие годы. 

Лия Лея Швец – руководитель русскоязычного отдела Центра Штейнзальца

Рош ѓа-Шана знаменует собой начало года. Центральным событием этого дня является трубление в бараний рог — шофар. Шофар не музыкальный инструмент и никогда им не был. Прерывистые трубления сменяются длительным протяжным звуком, и рог кричит, плачет и стонет. Его зов кажется то угрожающим, то неугомонным, то страшным. По словам Рамбама, шофар словно взывает: «О спящие, очнитесь ото сна! Пробудитесь от дремы!. О вы, забывшие истину и погрязшие в мирской тщете, все ваши годы проходят в погоне за суетными и пустыми вещами, которые вам не помогут, вас не спасут. Вспомните о душе, измените свою жизнь и выпрямите стези ваши!» (Мишне Тора, Законы раскаяния,3:4). Поэтому шофар не должен быть сладкозвучен. Его задача — пробудить и потрясти, вывести из дремоты.

Звук шофара должен нарушить это оцепенение, в которое погрузила нас рутина, и вывести нас на путь тшувы — раскаяния, ведущий к Б-гу. Именно в этом и состоит суть раскаяния: в пробуждении способности обновляться, в пробуждении желания вернуться к себе истинному и стать самим собой, а не копией окружения — копией картинки из рекламы, копией соседей или даже копией собственного Я в молодости, когда оно еще жило более подлинной жизнью . Здесь, разумеется, напрашивается вопрос: неужели раскаяние и приход к вере — это путь к возрождению истинного собственного Я? Разве иудаизм, включающий в себя множество запретов и повелений, тысячи детализированных указаний, не являет собой многократное повторение одного и того же, не несет в себе окончательное торжество шаблона?

В действительности есть две причины, по которым этого не происходит. Нельзя не признать, что на самом деле молитвы, заповеди и добрые дела складываются в рутину, но получающуюся систему совсем не просто подогнать под трафарет повседневной жизни. Напротив, две различные модели постоянно сталкиваются друг с другом. Религиозная рутина то и дело врывается в обычное течение жизни, прерывая плавное скольжение: еда, питье, работа, — и это нарушение становится катализатором изменения. В сущности, именно «мелочные придирки» еврейской ѓалахи, ее вмешательство во все сферы жизни и спасает от погружения в болото животного существования. За каждым действием следует пауза. Она призывает нас хотя бы на несколько мгновений приостановить этот постоянный житейский бег и перейти в иную систему координат, которая не порождена шаблоном повседневности и в рамках которой совершаются благословение, молитва, омовение рук.

К этому надо добавить еще одно соображение, имеющее принципиальное значение. Как бы ни был человек погружен в рутину заповедей и мелочей, на нем лежит обязанность вкладывать душу в то, что он делает. Разумеется, мы можем ввести в заблуждение окружающих, но Творца не обманешь, и поэтому никому не стоит утешать себя мыслью, будто никто не узнает, что у него на сердце.

Во всякой иной области человек может годами выполнять механическую работу, и от него не потребуют ничего большего, да и он сам не почувствует надобности выработать какой-либо иной, более глубокий подход. Он может быть способным и эффективным работником, прекрасным педагогом, духовным лидером, верным мужем и любящим отцом, но все это будут лишь маски. Хуже того зачастую за маской может не оказаться никакого лица. Однако в мире иудаизма так существовать невозможно. Тому, кто решит и здесь жить, по шаблону, по крайней мере, не удастся избежать отчетливо ощущения того, что он поступает неправильно и не достойно, живет во лжи. Эта потребность в глубине и значимости не дает покоя религиозному человеку. Поэтому, как бы мал и невелик он ни был, у него есть реальная возможность в определенные моменты заново испытать ощущение полного обновления, подобно тому, каким стало дарование Торы на горе Синай. Не случайно Рош ѓа-Шана назван Днем памяти о Сотворении мира.

Год сменяется годом, и «что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться » (Коѓелет,1:9). Человек может всю жизнь бездумно повторять одни и те же механические действия. Каждый следующий год становится для него продолжением предыдущего, по сути, он вечно живет в старом году. Это нескончаемый сон, замкнутый круг, из которого не находится выхода. Именно поэтому в Новолетие и раздается призыв шофара. Он неприятен для уха, этот бессловесный вопль. Ведь где взять слова, которые подошли бы каждому, в которые разные люди вложили бы один и тот же смысл? Поэтому рог кричит, то рыдая о минувшем и безвозвратно сгинувшему, то предостерегая, что нет предела нравственному падению; а иногда и победно провозглашая, что изменение достижимо, и, невзирая на круговорот времени, грядущей год может стать по-настоящему новым.

Центр Штейнзальца поздравляет ЕАЕК и всех читателей этого раздела с Рош ѓа-Шаной и желает хорошего и успешного года.

«Пусть закончиться этот год с его проклятиями, и начнётся год с его благословениями»!