В человеческой истории Холокост стоит обособленным, мрачным, монументальным памятником того, на что способны политические режимы и даже целые нации, движимые идеологией ненависти и дегуманизации.
Должен ли этот памятник служить безмолвным напоминанием уроков прошлого, или же история Холокоста должна быть платформой для диалога о событиях настоящего? Как выработать правильный баланс между универсальным характером тех трудных уроков и уникальностью этого исторического события?
Не будет преувеличением сказать, что 7 октября произошло самое травматичное со времен Второй мировой войны событие для еврейского народа. Неспроста картины страшной резни пробудили уже почти забытые чувства, страхи и аналогии в коллективной памяти нашего народа.
И тем не менее, мы должны быть крайне осторожны в сравнениях с Холокостом любых событий современности, даже самых сложных и трагичных для нашего народа. И хотя в данном случае действительно можно провести некие аналогии, делать это мы должны очень аккуратно, ведь это крайне скользкая тропинка, которая часто приводит к крайне нежелательному явлению – выхолащиванию памяти о Холокосте и неуместным сравнениям.
За примерами, к сожалению, не приходится ходить далеко. Даже нынешние события в секторе Газа некоторые журналисты, общественные и политические деятели позволяют себе цинично сравнивать с яркими символами Катастрофы. Сектор Газа, находящийся с 2005 года под исключительным контролем палестинцев, некоторые умудряются сравнить с нацистскими гетто, нападение 7 октября – с еврейским восстаниями в этих гетто, а совершенно оправданный военный ответ израильской армии на зверскую террористическую атаку своих границ – с их ликвидацией.
Само юридическое определение намеренного уничтожения народа, разработанное под влиянием событий Холокоста и нюрнбергского процесса после войны, сегодня размывается его использованием против Израиля в обвинительном иске в Международном суде ООН в Гааге.
В мире изобилия информации и растущего популизма мы видим все больше перевернутой правды и циничного искажения реальности, а события Холокоста, если и не отрицаются, то используются для громких заголовков и провокаций все чаще и чаще.
Но возвращаясь к событиям 7 октября и анализируя их восприятие в израильском обществе и еврейском мире, мы вполне можем понять аналогии и чувства, возникшие в тот день. Ведь массовые убийства произошли на основе фундаменталистской идеологии радикальной ненависти и дегуманизации израильтян. Методы убийства включали немыслимые зверства и надругательства, трудно воспринимаемые человеческим сознанием. И то, что испытали тысячи жителей захваченных населенных пунктов у границы с Газой и участников музыкального фестиваля возле поселка Рэим, – было чувство тотальной незащищенности перед лицом силы, стремящейся тебя уничтожить.
Именно это глубокое чувство страха, рожденное веками жестоких преследований и доведенное до немыслимых масштабов в годы Второй мировой войны, еврейское государство фактом своего создания и приобретенной с годами силы, стремилось искоренить навсегда. С годами Израиль и правда вселил в своих граждан почти непоколебимое чувство защищенности и уверенности в завтрашнем дне.
К большому сожалению, 7 октября на какое-то время это чувство было нарушено, что дало место глубоким страхам и травмам прошлого. И все же, несмотря на растерянность и неспособность государства выполнить свой долг перед гражданами в первые часы агрессии, государство Израиль смогло остановить атаку террора и ответить мощным ударом врагу.
Потому так неоднозначно и была воспринята акция с желтыми звездами на одежде израильской дипломатической миссии в ООН. Быть может, ненависть к евреям – все та же ненависть, и радикальный антисемитизм снова поднимает голову во всем мире, но в отличие от времен, когда желтые звезды были унизительной мерой, сегодня у нас есть на это достойный ответ. И мы должны сделать все возможное, чтобы подобных сбоев, как в черную субботу 7 октября, больше не происходило. Чтобы о страшных событиях мы продолжили говорить только в контексте истории, как мы это и делаем каждый год в День памяти жертв Холокоста.
